Красноармейск, стал для оккупантов из ВСУ ключевым узлом обороны последних, еще не освобожденных территорий ДНР. Условно, Красноармейск можно считать форпостом перед главной и вероятной следующей целью нашей армии на Донбассе – Славянско-Краматорской агломерацией. И не только. Красноармейск, это плацдарм для выхода на оперативный простор. Не случайно, Верховный Главнокомандующий заметил, что из Красноармейска можно развивать наступление в любом направлении, которое Генштаб посчитает перспективным. И этот факт «раздергивает» противника по фронту: следующий наш удар может быть нанесен в любом месте. Например, не на Славянск, а вглубь Днепропетровской области.
Красноармейск брали долго. Наша армия шаг за шагом замыкала город в полукольцо. Так, удав, свиваясь кольцами, душит и давит свою жертву. Чтоб наверняка и с меньшими потерями для себя. Город считался серьезным транспортным и логистическим узлом ВСУ, но достаточно быстро потерял это значение. Можно предположить, что этот факт несколько деморализовал противника, для него исчез смысл обороны «фортецiи Покровск».
Наши операторы БПЛА с начала лета начали «обрезать логистику» и контролировать дороги, идущие в Красноармейск. А заодно, не давали врагу строить так называемую «Новую линию обороны Донбасса». Просто, за несколько недель, выжгли всю строительную технику – сначала по одиночке, а потом нашли и уничтожили базу, где она обслуживалась и хранилась. Удар оказался настолько чувствительным, что больше на Украине про эту «новую линию обороны» не говорят, позабыли.
Красноармейск брали долго. Наша армия шаг за шагом замыкала город в полукольцо.
Измотав и обескровив противника, посадив его на голодный паек, наша армия начала постепенно заходить в город.
Боец с позывным «Шум», установивший российский флаг на стеле с уже не актуальным названием города «Покровск», говорит мне, что этот момент в штурме был самым опасным и долгим. Несколько километров бойцы могли идти целые сутки:
- Заходили три-четыре дня, в дождь и туман, нас вели «птицами», когда добрались до самого города, было облегчение – в городе много укрытий.
Город, действительно, серьезно готовили к обороне. Возможно, Красноармейск сопротивлялся бы очень долго, но группировку ВСУ заранее обескровили, срывая ротации и пополнение, выбивая огневые точки и располаги. Максим Горбунов, позывной «Трайк», заместитель командира роты, бравшей город, рассказывает, что видел в Красноармейске много брошенных позиций и блиндажей:
- Возможно, противнику не хватило времени зайти туда, ну и мы не дали это сделать. У ВСУ не было людей, чтобы полностью занять оборону. Но, встречались нам сложные участки – баррикады из городских деревьев и места, где была поставлена проволока-«путанка». Ночами мы передвигались без фонарей, темнота такая, что своих рук не видно – влететь в такую проволоку очень большая проблема…
Максим Горбунов, «Трайк», замкомандира роты, бравшей Красноармейск.
Дмитрий СТЕШИН
Все штурмовики, с кем я общался, рассказывали мне про эту коварную проволоку. Она зарастает буйными степными травами, ее не видно даже с воздуха! Официально, она так и называется – «малозаметное проволочное препятствие». Но, ее можно преодолеть, если знать – как. И моих собеседников, перед штурмом, специально обучали на полигоне выпутываться из этой коварной «путанки»!
Задача у штурмовиков была простая и в то же время, практически невыполнимая – скрытно пройти между узлами обороны противника и затаиться у него в тылу. Геннадий Дорошев, позывной «Лом», командир 7-й мотострелковой роты 30-й бригады, резюмирует – «Мы обманули противника!» Как? «Лом» объясняет:
- Вели нас дронами. Командиры подсказывали: «вправо, влево, ложись, бегом!». Шли «козьими тропами». Зашли в частный сектор, потом пересекли парк и закрепились в пустых домах. Сидели очень тихо. Получалось, что мы даже не в тыл противнику зашли, а в центр его обороны, в гущу! И затаились.
Командир 7-й мотострелковой роты 30-й бригады Геннадий Дорошев, "Лом".
Дмитрий СТЕШИН
- Что ждали?
- Ждали, когда накопимся и нас станет больше, а потом пришел приказ начинать работать. Сначала, мы заминировали дороги подвоза. В первые дни уничтожили шесть единиц техники, группу противника уничтожили. Они вообще не понимали, что происходит у них в тылу! И дальше, мы продолжили минировать пути снабжения, руками и с коптеров, ставили засады-«секреты».
- В какой момент стало понятно, что «Красноармейск наш»?
- День не помню, но мы увидели, как восточнее от нас, противник начал убегать с позиций. Пытались изображать из себя мирных, переодевались. Этих беглецов их командиры пытались возвращать обратно в город, но мы их уничтожали на подходах. В какой-то момент полностью перестала передвигаться техника противника. Потом наши операторы БПЛА заняли позиции уже в самом Красноармейске, и мы поняли – все, город наш!
Кадр из видео с уничтожением украинской бронетехники нашими БПЛА.
Дальше, обрушение обороны Красноармейска стало подобно снежной лавине. Пришли наши операторы БПЛА, ушли операторы противника, оттянулись в тыл. Наших штурмовиков уже перестали снабжать по воздуху за ненадобностью, к ним пришли машины и мотоциклы – привезли патроны, воду, генераторы, пополнение. Парни чуть передохнули и занялись местными жителями. «Трайк» говорит мне, что их осталось в городе много:
- Они кочевали по городу, переходили из дома в дом. Просто уходят от огня. Мы им помогали всегда. И водички принесем и лекарствами поделимся. С водой плохо в городе, колодцы есть, но их засыпал противник. Молодые тоже нам встречались, но большинство – бабушки и дедушки. Едут куда-то на велосипедах, а рядом идет бой!
- Противник как к ним относился?
- Сам видел. Парень на велосипеде выезжал из Красноармейска. У него при себе был рюкзак, а в руке белый флаг. Он услышал украинский дрон-камикадзе, остановился, встал на колени и его убили...
Наша группировка в Красноармейске все расширялась, противник оттягивался все дальше. И стала возможна эвакуация гражданских, их выводили в безопасное место наши штурмовики. «Лом» как-то темнеет лицом и скупо рассказывает:
- Мы сопровождали выход мирных жителей к нам в тыл, а противник их уничтожал FPV-дронами. Причем, это не было случайностью, ошибкой оператора – на одного человека по 5-6 дронов запускали!
Это была агония раненого зверя, но в целом, судьба города была уже понятна.
Расспрашиваю парней, о деталях, которые меня интересовали. Например, украинская пропаганда очень любила рассказывать, как ВСУ переходят с советского, «москальского» стрелкового оружия на западное. Но, по словам штурмовиков, бандеровцы как бегали с «калашами», так и бегают. Встречали даже совсем старые образцы – АК-47.
Спрашиваю о поведении противника. «Трайк» пожимает плечами, мол, по-разному бывало:
- Кто-то просто бежал, но были и те, кто оставался и воевал до последнего. Противник пытался малыми группами заходить обратно на свои позиции, то есть, контратаковал. Я так понимаю, командиры гнали их назад, в город. Мы не пускали, ни одну занятую позицию не отдали!
А потом, был финал и была Победа. Штурмовик «Шум» забрался с российским флагом на стелу с надписью «Покровск». Говорит:
- Я понял, что все это уже наше!
Спросил его, есть ли вероятность, что противник сам освободит последние земли Донбасса? «Шум» ответил коротко:
- Мне все равно, не захочет уходить, выкинем.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Фанаты неба и дронов с горящими глазами: Первый репортаж изнутри нового рода войск, изменившего ход СВО
«Ваши сети спасли и наши жизни, и танк»: Военкор «КП» Дмитрий Стешин и неравнодушные россияне помогли заменить машину бабушкам-волонтерам СВО
