Промышленник Оскар Шиндлер спас во время холокоста 1200 евреев, дав им работу на своих заводах, про него написали книгу и сняли оскароносный фильм.
Доктор Манфред Эсси-Эзинг из Ялты спас более 5 тысяч человек. Про него написаны не очень известные стихи, и еще при СССР снят также малоизвестный документальный фильм на Рижской киностудии.
Доктор до войны и после жил и работал в Ялте. О бесстрашном человеке большой скромности и с большим сердцем – эта статья РИА Новости Крым.
Воскресший герой
О том, что доктор с экзотическим именем – герой, узнали спустя много лет после войны. Сам он о своей военной биографии рассказывал скупо. В 1965 году в Москве вышла небольшая книга о Павлоградском восстании, которое произошло 16 февраля 1943 года. Одна из глав была посвящена врачу в пересыльном лагере военнопленных, который спасал красноармейцев, советуя фашистам отпускать их из лагеря за выкуп у местного населения. В конце "Непокоренного Павлограда" авторства журналиста Дмитрия Федоренко и одного из героев павлоградского подполья Андрея Караванченко говорится, что доктор "погиб, не успев назвать своего настоящего имени".
Книга И. Ветрова "Таинственный доктор"
Но доктор "воскрес" - в Ялте. По косвенным признакам знакомые и близкие узнали в персонаже документальной книги, докторе Эссене, рентгенолога одного из санаториев Южного берега Крыма.
"Все время дедушка вообще не рассказывал о том, что с ним случилось и как. Ну, представьте себе, каково это в советское время рассказать о том, что ты был главврачом лагеря военнопленных", - говорит его внучка Елена Жудина.
До выхода книги доктор молчал — не только из скромности, но, безусловно, и из-за опасения, что его назовут пособником фашистов.
После выхода книги в адрес доктора стала приходить масса писем и фотографий от спасенных им людей. Они стали первыми, кто рассказал миру о подвиге простого медика.
"Какая радость, что ты жив. Павлоград не забудет тебя. Такое не забывается никогда", - такие строки полетели в Ялту из Павлограда от секретаря подпольного горкома партии Павлограда Андрея Караванченко.
"Дорогой мой спаситель, я так рада, что вы живы", - адресовала ялтинскому рентгенологу одна из участниц подполья.
"Лучшему другу и отцу нашему дорогому, смелому, умному руководителю группы врачей лагеря, моему спасителю от расстрела", - подписал свое фото офицер-красноармеец Иван Лысенко.
Свой среди чужих
Сам Манфред Генрихович Эсси-Эзинг называл себя латышом, хотя был им только наполовину. Мать Манфреда — прибалтийская немка. В поисках лучшей жизни от Балтийского моря семья перебралась на Донбасс. Там, в Енакиево, и родился наш будущий герой. Однажды он подростком с аппендицитом попал в больницу. Манфред настолько был впечатлен трудом врачей, что твердо решил связать свою жизнь с медициной."В 1928 году он окончил Днепропетровский медицинский институт и поехал работать в Узбекистан. Там тогда еще орудовали басмачи. Кстати, был один случай, когда они в него стреляли, и он чудом не погиб. В Средней Азии он познакомился со своей будущей женой Еленой Ивановной, вместе они переехали в Ялту. Жили в Форосе, дедушка работал в детском противотуберкулезном санатории", - говорит его внучка.
Манфдред Эсси-Эзинг по окончании медицинского института. Фото предоставлено в редакцию родственниками.
На второй день войны доктор-рентгенолог ушел на фронт командиром медсанроты. Под Харьковом шли тяжелые оборонительные бои. Его 327 стрелковая дивизия попала в окружение.
Доктор - старший по званию, майор - уводит группу раненых в Изюмские леса, пробираясь с боями к своим. Не вышло. И тогда доктор разворачивает госпиталь прямо в окружении, в заброшенных овинах в районе сел Бухнаково, Лозовенька, Петровское.
Прямо на сене он проводил ампутации. Инструментом была пила, а наркозом – самосад и самогон. Лечил и крестьян близлежащих сел, и партизан. А потом госпиталь обнаружили немцы. Всех раненых, доктора Эсси-Эзинга и помогавшую ему медсестру Надежду Чумак доставили в лагерь пересыльных военнопленных в Павлограде.
Манфдред Эсси-Эзинг. Фото предоставлено в редакцию родственниками.
Всех их построили на плацу, а Надежду вывели из строя. Желая защитить девушку, Манфред на чистом немецком языке говорит, что она — его жена, представляется фольксдойче и соглашается работать лагерным врачом. На презрительный взгляд Нади, Манфред шепнул ей, что хорошо осознает, что и зачем делает.
Он практически сразу начинает формировать в лагере подполье. При немцах начальник ревира (госпиталя) Эзинг (так он представился немцам) почем зря ругал военнопленных, но в то же время советовал максимально лечить раненых, так как "уничтожить всегда успеем, а рейху нужна рабочая сила".
У военнопленных он конфисковал ценные вещи и передавал их немецкому командованию, за это облегчая жизнь пленных, добиваясь лучшей кормежки и покупки лекарств для госпиталя.
Врачи и медсестры собранного им лагерного подполья с записками, перекинутыми через забор, передавали местным жителям имена и приметы военнопленных, которым фашисты угрожали уничтожением или угоном в Германию для отправки на заводы в Баварию, Веймар и Магдебург. Павлоградки приходили в лагерь для "опознания родных", приносили охранникам самогон и продукты, а затем выкупали "братьев" и "мужей".
Но выкупить многих было невозможно. И тогда в лагере случился "тиф".
Живые трупы
Большая надпись "Tifus" появилась на госпитальных бараках одновременно с известием о том, что в лагере готовится большая чистка среди комиссаров и коммунистов, которых немцы правдами и неправдами старались вычислить среди военнопленных. Коммунист и офицер – это однозначно верная смерть в лагере. В бараки со зловещими буквами стали попадать именно они – коммунисты и офицеры. Безусловно, это была заслуга доктора Эссена и его помощников-медиков.Доктор Эссен советовал, как подручными средствами вызвать сыпь, схожую с тифозной, вызвать температуру, чтобы подольше не выходить из оказавшегося спасительным госпиталя.
Под видом тифозных военнопленные попадали в лагерь, а затем выходили оттуда… вперед ногами. По воспоминаниям участников событий, некоторых из "больных" опаивали средством, которое на время парализовало людей и делало их деревянными как трупы. Живых мертвецов грузили на телеги и вывозили за пределы лагеря павлоградцы–участники подполья, работавшие сотрудниками похоронной команды. За оградой трупы отделяли от живых людей, распределяли доходяг по квартирам, откармливали, ставили на ноги. Эти спасенные люди затем пополняли подполье, становились боевыми единицами последующего Павлоградского восстания.
К этому времени связь между лагерным госпиталем и подпольем Павлограда была очень плотной. Она была налажена благодаря тому, что военнопленные принимали участие в различных городских работах в качестве рабсилы и могли обмениваться информацией с горожанами. В то же время подпольщики под видом то электриков, то других вольнонаемных периодически так или иначе проникали в лагерь. К этому времени в павлоградском подполье уже однозначно знали, что доктор Эссен – свой.
Следующим достаточно рискованным шагом было предложение доктора лагерному начальству не держать в лагере "тифозных", которые якобы уже должны были скоро умереть, чтобы не заражать здоровых пленных, а отправлять доходяг в городскую инфекционную больницу. Там их уже встречали медики-подпольщики.
А доктор ночами подделывал картотеку поступивших в госпиталь и выбывших из него. И в документах у него был по-немецки точный порядок, Эссен был у лагерного начальства на хорошем счету. За хорошую работу доктора освободили из плена, но из Павлограда выехать не разрешили. Он стал работать в городской рентгенлаборатории.
"Там в руки дедушке попало настоящее сокровище - картотека старых рентгеновских снимков. Самые ужасные из них, с неоспоримыми свидетельствами неизлечимых болезней, многожды становились доказательной базой для списка "умерших" лагерников в городской больнице. Под каждым свидетельством о смерти стояла подпись главврача- "доктор Эссен", - рассказывает Елена.
Липовых покойников переправляли в приспособленную под морг часовню, откуда их по ночам подпольщики переправляли к партизанам.
После Сталинградской битвы фронт покатился в обратном направлении. 28 января 1943 года началось советское наступление из района Сталинграда на запад. Для поддержки наступления Красной Армии в Павлограде подпольщики организовали восстание. Город был подпольщиками и подошедшими к нему частями Красной Армии был освобожден от фашистов. К несчастью, всего на несколько дней - 22 февраля 1943 в Павлоград снова вступили немецкие передовые танковые подразделения.
Есть сведения, что последним подвигом Эссена был "дружеский совет" начальникам пересыльного лагеря при наступлении советских войск оставить в госпитальных бараках "тифозных", не уничтожать их, чтобы "перезаражать красноармейцев".
Бывший руководитель подпольной группы медиков в городе Павлограде в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов доктор Манфред Генрихович Эсси-Эзинг.
Доктор Осень
В дни восстания следы доктора Эссена потерялись. Настоящего его имени никто не знал, и все посчитали, что доктор погиб в боях или во время обширной немецкой бомбежки.Но это было не так. В последние дни восстания часть подпольщиков вошла в состав подразделений РККА и отступила вместе с войсками. Манфред Генрихович Эсси-Эзинг продолжил свой боевой путь рентгенологом 8 гвардейской армии, участвовал в боях на Курской дуге, затем был откомандирован в Среднюю Азию начальником госпиталя. И во время войны, и после он молчал о том, чем занимался полтора года. Молчал до той поры, пока о его подвиге не заговорили другие
После окончания войны, вернувшись домой, в Ялту, Эсси-Эзинг продолжил работать медиком — главным врачом в Симеизе в санатории "Пионер", с 1950 года - главврачом "Артека", затем на той же должности в санатории 4-го Управления в Форосе, а это лечебно-санитарное управление Минздрава СССР, обслуживавшее высших партийных чиновников.
Манфред Эсси-Эзинг на встрече со своими товарищами по подполью в Павлограде
И только после появления книги своего соратника Андрея Караванченко Эсси-Эзинг стал местной достопримечательностью. Он активно ходил по школам, рассказывал детям о борьбе подпольщиков, об интернациональном подвиге советского народа. К нему со всего СССР летели письма и фото от спасенных им людей. Двое из них, кстати, жили совсем недалеко: один в Симферополе, а второй – в Гурзуфе.
Манфред-Генрихович побывал в Павлограде, свиделся со своими боевыми товарищами, бывал и в своем родном медицинском вузе в Днепропетровске.
Помнят ли сейчас украинские уже переименованные Павлоград и Днепропетровск о том, что их освобождал в том числе и ялтинский немец Эсси-Эзинг? Сохранились ли документы, которые он передавал в музей медицинского университета - диплом, фронтовые письма и листовки? Следуют ли там завету подпольщика, оставленному в книге почетных гостей: "Любите Отчизну и родной институт. Как мы, старшие, дорожите их славой"?
На границе 60- и 70-х годов поэт Андрей Вознесенский приехал отдыхать в дом отдыха литфонда в Ялту. Там он познакомился с Манфредом Генриховичем Эсси-Эзингом, был впечатлен знакомством:
"С Манфредом Генриховичем Эссеном (под такой фамилией знали подпольщика доктора Эсси-Эзинга) я познакомился в Ялте, где он работает рентгенологом. Рослый латыш в чесучовой рубашке, уроженец Донбасса, он поразил меня лепкой лба, северным сиянием глаз".
Упускать такой литературный материал было нельзя! Вознесенский облек знакомство с ялтинцем в поэму, к сожалению, не такую известную, как его многие другие стихи, под названием "Доктор Осень". Кусочек этой поэмы затем даже вошел в спектакль "Антимиры" Театра на Таганке.
