Сейчас большое количество наших логистических коридоров прикрыто защищенными сетями и средствами РЭБ. Это очень серьезные инвестиции в тыловое обеспечение, без которых эффективное движение вперед невозможно, считает военный эксперт, президент фонда "Основание", уроженец Днепропетровска Алексей Анпилогов
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
- Алексей, за последнее время армия России освободила сразу несколько населенных пунктов, расположенных вдоль трассы и за трассой "Покровск-Константиновка" (Малиновка, Миролюбовка, Михайловка). До каких пределов должен расшириться этот наш плацдарм, чтобы было понятно, что мы создали реальную угрозу и для Красноармейской (Покровск-Мирноград), и для Славянско-Краматорской агломерации?
- Сейчас идет обширный обхват большой Красноармейской агломерации с двух сторон.
На западном фасе мы вплотную подошли к границе Днепропетровской области. Где-то до нее остались сотни метров. А на восточном фасе происходит наш прорыв вдоль трассы в сторону Константиновки. Наша задача максимум – перерезать железнодорожную ветку, которая уходит от Покровска на север.
И если помимо уже де-факто перерезанного автомобильного шоссе произойдет прерывание железнодорожного сообщения (сначала в виде взятия под огневой контроль, а затем – установление физического контроля), для украинского гарнизона и Покровска, и Константиновки это создаст серьезную оперативную угрозу их снабжению.
Эти города превратятся в большие укрепрайоны в полуохвате, что серьезно затруднит противнику их оборону.
В то же время, это создаст серьезную гуманитарную проблему, поскольку в этих больших агломерациях еще остается немало гражданского населения. Но это уже вопрос к киевскому режиму, который использует городскую застройку в качестве удобной оборонительной позиции и не заботится о выживании собственных мирных жителей.
- Как быстро можно реализовать такие охваты?
- В текущей оперативной обстановке основным фактором стали фронтовые дроны: и на радиоканале, и на оптоволокне. Они действительно обеспечивают серьезный контроль серой зоны шириной в 15-20 километров от линии соприкосновения. Наши наступающие войска сталкиваются с тем, что ВСУ пытаются изолировать прорвавшиеся подразделения и затруднить им логистику.
Тем не менее, мы, владея инициативой, предпринимаем больше оперативных действий. Мы ведем себя более гибко и варьируем удары. Именно поэтому нам удается медленное, но уверенное продвижение.
Надо понимать, что ВСУ не могут везде выстроить эту непроницаемую стену дронов. Где-то ее нет, где-то она недостаточно плотная. Это и позволяет нам регулярно менять направления главного удара и обеспечивать продвижение в виде периодических скачков на разных участках линии соприкосновения. То же самое произошло сейчас.
Уперевшись в Покровск и Мирноград в процессе лобового наступления, российская армия перешла к широкому охвату, растянув фронт на сотню километров и не позволив ВСУ выстроить эту стену дронов, на которую противник опирается как на последний оборонительный рубеж.
- Когда вы говорили про железную дорогу, вы имеете в виду ту, которая идет от Павлограда на Покровск и оттуда на Родинское?
- Да. К Покровску подходит две ветки. Обе находятся в зоне досягаемости наших дронов. И когда мы установим над ними артиллерийский, а потом – физический контроль, это переведет снабжение этой агломерации на проселочные дороги, которые, как мы знаем по опыту Угледара и Великой Новоселки, не справляются с обеспечением крупных группировок. И оборона противника начинает проседать по системным соображениям.
- Как в связи с этим нашим продвижением в центральном Донбассе будет складываться обстановка на приграничье?
- Пока, к счастью для нас, Украина не осознают глубину кризиса, который проявляется сразу на нескольких направлениях. Она по-прежнему распыляет свои силы. Мы же видим непонятные попытки киевского режима прорыва то в Краснояружский, то в Глушковский район. Причем каждая из этих попыток с каждым разом становится все более авантюрной и все менее результативной.
Конечно, с военной точки зрения противник должен быть заинтересован в уплотнении своих боевых порядков в Донбассе. Это можно было бы достичь за счет сворачивания части этого протяженного Г-образного фронта от Запорожской до Сумской областей. Но Украина до сих пор исповедует тактику и стратегию удерживания любого населенного пункта любой ценой. Из-за этого соотношение потерь становится все более катастрофическим. А в условиях войны на истощение с более сильным противником это может стать приговором.
- Если я правильно понял ваши рассуждения, то некоторое снижение темпов нашего продвижения обусловлено объективными причинами, а не тем, что мы на фоне переговоров несколько притормозили боевые действия?
- Никакого торможения боевых операций не было. Были объективные факторы: затянувшаяся распутица из-за дождливой холодной весны, а также логистические вопросы, которые нужно было решать созданием защищенных коридоров.
Сейчас большое количество этих коридоров прикрыто защищенными сетями и средствами РЭБ. Это очень серьезные инвестиции в тыловое обеспечение, без которых эффективное движение вперед невозможно.
Также мы запустили железнодорожные ветки до станций, которые служат сейчас нашими основными логистическими узлами.
Короче говоря, мы проделали большой объем инженерных и организационных мероприятий в тылу, которые дальше будут проделываться в тылу и следовать за нашей наступающей армией. А этот оперативный тыл не может меняться так же быстро, как меняется линия соприкосновения при успешных прорывах наших вооруженных сил.
- Насчет оснащенности. Украина запустила Brave1 Market - военный маркетплейс, который позволит любому украинскому подразделению через приложение заказывать нужную им мелкую технику (дроны, РЭБы, боеприпасы). Нужно ли нам это? Если нужно, насколько тяжело будет это создать?
- На самом деле Украина этим занимается не от хорошей жизни.
Централизованное снабжение армейских подразделений у них во-многом разрушено, поскольку западная техника поступает все менее регулярно. Поэтому их военнослужащим все больше приходится опираться на мелкие варианты поставок, которые обеспечивают украинские фирмы или западные неправительственные организации.
Да, в России тоже есть параллельная система оснащения, но у нас она дополняет основные поставки, которые идут по линии Минобороны. Она не подменяет систему организованного тыла, без которого любая армия индустриальной страны не может нормально работать, потому что превращается в "зоопарк" оружия и боеприпасов.
Основная проблема Украины сейчас – не дефицит техники, а проблемы с ее ремонтом и обслуживанием.
У нас этим занимается наша военная промышленность. Зачем выбрасывать действующую систему? Ее просто надо дополнять за счет волонтеров, которые закрывают важные или второстепенные моменты, ушедшие с поля зрения Минобороны.
Также о боевых действиях на поле переговоров - в интервью Владимира Овчинского: Россия на фоне переговоров в Стамбуле готовится воевать на Украине с армиями Европы
